Драконий оборотень - Страница 150

150

И вот тогда-то триединые испугались по-настоящему. Они прекратили сражение и разбежались из долины, словно мыши, прячась в лесных чащах, укрываясь в горных ущельях… Но что такое древесная или каменная преграда для зоркого драконьего ока? Одного за другим, с помощью драконов, мы переловили всех рэтриаров — и уничтожили их. И на этот раз мнения их родителей уже никто не спрашивал.

Торувиэль за дверью замолчала, видимо, полностью погрузившись в невеселые воспоминания, а я в задумчивости застыла в ванной, пытаясь представить себе, каково было тем эльфам, родителям, вынужденным смириться с уничтожением собственных детей ради безопасности всего Фьерр-Эллинна… Бр-р-р…

— Многие из моих соотечественников до сих пор не могут простить Совету эту его ошибку, — словно в ответ на мои мысли, медленно произнесла Торувиэль. — Все мы возлагали тогда огромные надежды на этих триединых. При должном воспитании и обучении, они должны были стать залогом нового рассвета и мощи Фьерр-Эллинна. Представь себе только, чего мы могли бы добиться, имея в своем распоряжении такую удивительную силу! Фьерр-Эллинн снова стал бы самым могущественным и процветающим из всех государств на Терране! Когда-то, давно, все эльфийские долины были единой державой, и наш Диагон был ее столицей — а что теперь? Все долины практически изолированы друг от друга, каждая живет сама по себе. Без постоянного притока свежей крови мы все просто обречены на постепенное вымирание. Подумать только, мы уже вынуждены периодически заключать браки с людьми, чтобы избежать этого! С помощью триединых мы могли бы снова объединить все разрозненные долины в единое целое. Это был бы новый расцвет нашей расы… — эльфийка на минуту умолкла, словно увлекшись представшими ее воображению перспективами, а потом вздохнула и мрачно закончила. — А в результате, эти проклятые триединые едва не стёрли с лица земли весь Фьерр-Эллинн. И всё только потому, что кое-кто не сумел вовремя заметить назревающий мятеж… Надеюсь, благородный Туиллатар до сих пор плохо спит по ночам, — добавила она неожиданно с изрядной долей злорадства.

— Туиллатар? А он-то здесь причем? — удивилась я. И, выбравшись, наконец, из ванны, плотно завернулась в большое и мягкое полотенце.

— Притом, — мрачно ответила Торувиэль. — Это ведь именно его внебрачный отпрыск был тем самым зачинщиком, подбившим остальных триединых на мятеж… Прояви Туиллатар в свое время хоть немного больше проницательности и твердости в обращении с собственным сыном — и всего этого кошмара можно было бы запросто избежать.

Я открыла дверь и в изумлении воззрилась на эльфийку.

Вот так дела! Оказывается, у Туиллатара был сын — триединый…

Мне вдруг вспомнилось, как тогда, на болотах, Сев упомянул в разговоре с Ллиотаром, что Председатель эльфийского Совета придерживается довольно свободных взглядов на закон об уничтожении рэтриаров. И вот теперь выясняется, что его собственный сын стал в свое время причиной этого самого вынужденного уничтожения! Вот уж, и впрямь, чем дальше — тем интересней… Надо полагать, эльфы были тогда ужасно разочарованы подобным исходом дела. Странно, что после такого фиаско они не сместили Туиллатара с его должности. Впрочем, возможно, они как раз посчитали лучшим наказанием для него продолжать занимать свой пост — и быть вынужденным постоянно находиться у всех на виду, тем самым не давая окружающим забыть о собственной ошибке? Ну, а живут эльфы до-олго — и память у них хорошая… особенно, на плохое. Что ж, пожалуй, Туиллатару можно было даже посочувствовать.

— Ну всё, довольно разговоров, — сказала вдруг Торувиэль, бесцеремонно стаскивая с меня полотенце и мягко подталкивая в сторону кровати. — Иди-ка, ляг и отдохни. Красные от недосыпа глаза даже триединой не добавляют привлекательности. К тому же, позже я собираюсь представить тебя своим друзьям, и лучше бы тебе перед этим набраться побольше сил. Весь Диагон соберется сегодня вечером на Буковой Поляне, и мы с тобой тоже туда обязательно пойдем.

— И что же такого интересного будет вечером? — полюбопытствовала я, с удовольствием ныряя в белоснежную прохладу тонкого гладкого шелка сорочки. — Какой-то праздник?

— О, да… Совершенно особенный праздник, — с лукавой улыбкой отозвалась эльфийка. — Вам повезло, что вы попали в Диагон именно сегодня. Такое зрелище не каждый день увидишь. Сегодня предпоследний лунный день месяца Уиннена — день, когда звезды на небе выстраиваются в свадебный венец Перворожденной Богини-матери, прародительницы всех эльфов. В этот день, раз в году, на Буковой Поляне звучит Муинн-ле-Тэнз, Лунный Танец, и под его звуки наши молодые сограждане выбирают себе пару.

— Выбирают себе пару под музыку? — недоверчиво рассмеялась я. — Единственный раз в году? Ничего не скажешь, надежный метод поиска избранника…

— Смейся, смейся, — ничуть не обидевшись, усмехнулась в ответ Торувиэль. — Вот увидишь, как всё это происходит — и всё сама поймешь. А пока — ложись спать.

И с этими словами она вышла из комнаты.

Торувиэль сдержала слово и действительно разбудила меня перед самым закатом, когда солнце уже зависло тяжелым золотым диском над западной частью горизонта. Как ни странно, за эти несколько часов я успела по-настоящему отдохнуть и теперь чувствовала себя вполне бодрой и полной сил — что было, похоже, весьма кстати. Судя по той основательности, с которой эльфийка взялась за мою подготовку к вечернему мероприятию, расслабляться в ближайшем будущем мне было вряд ли суждено. Я даже всерьез испугалась, что Торувиэль, и впрямь, решила показать меня всему Диагону. Перво-наперво эльфийка продемонстрировала мне прекрасное, расшитое серебряным бисером платье из струящегося нежно-зеленого шелка, в которое, по ее словам, она была намерена меня нарядить. Потом мне были продемонстрированы несколько изящных украшений в тон к платью и такие же зеленые туфли на каблуках. Я взирала на все это великолепие со смешанным чувством восхищения и ужаса, то и дело ловя себя на мысли, что за последние несколько лет совершенно отвыкла носить подобные вещи. Тот единственный раз, когда меня одевали во что-то подобное ради торжественной передачи из рук в руки моим — тогда еще будущим — спутникам, можно было смело не считать.

150