Драконий оборотень - Страница 144

144

Его ладони неожиданно мягко, но настойчиво обхватили мое лицо, заставляя поднять голову и посмотреть ему прямо в глаза. Чувствуя, как от его прикосновений сердце невольно ускоряет стук, я вскинула на оборотня взгляд — и в тот же миг словно утонула в мерцающем омуте серебристо-серых глаз, не в силах освободиться от их странного цепкого плена. Взгляд сереброволосого дарга, казалось, обволакивал мое сознание не хуже тумана, клубящегося вокруг нас. Все посторонние звуки исчезли, все страхи и ненужные мысли истаяли в этом мареве, оставляя только этот глубокий, как бездна, серебристый взгляд и ласковое тепло его ладоней на моих щеках.

Заклинание… — безмолвно, но настойчиво напомнил оборотень, снова заставляя меня сконцентрироваться на главном.

И я принялась вспоминать.

Это было в тот вечер в лесу, у озера, где на меня напал гворкас. Незадолго до этого, все еще находясь под впечатлением от недавнего разговора с драконом, я решила, что пара новых заклятий сможет в будущем существенно облегчить нам общение с Егерями, и поэтому достала Октрион. Я уже довольно долго листала тонкие, чуть желтоватые страницы, когда наткнулась на одно старинное заклинание, которое привлекло к себе мое внимание. Сев уже успел к этому времени рассказать мне, как двадцати пяти рэтриарам удалось, в свое время, воздвигнуть горы вокруг даргианских долин — и вот теперь передо мной лежал текст заклятья, чье название в переводе с эльфийского означало «Повелевание твердью земной». Я довольно долго смотрела тогда на эту страницу, однако, памятуя о том, на что оказались способны всего двадцать пять триединых, не рискнула прочитать формулу даже мысленно. Однако теперь этот текст был просто необходим мне! Я настойчиво пыталась вспомнить, как именно выглядели ровные убористые строчки, заполненные затейливыми эльфийскими письменами. Но содержание этих строк упрямо ускользало от меня, расплываясь в памяти нечетким чернильным пятном. Пожалуйста, мысленно взмолилась я. Пожалуйста!

Словно издалека, до меня донесся чей-то тихий вздох — и…

… это было похоже на то, как если бы с изображения вдруг резко сдернули полупрозрачную завесу. Картинка в голове неожиданно обрела четкость и ясность — краски, контуры, текстуры — и в то же мгновение я увидела каждую руну, каждую точку на старой пожелтевшей странице. И каждое слово.

— Сев… я вижу! — пораженно выдохнула я.

Цепкие объятья гипноза тут же отпустили меня — мне даже показалось, будто оборотень вздохнул с облегчением — однако образ страницы, исписанной мелкими ровными строчками, все еще оставался перед моим мысленным взором. Сев медленно разомкнул руки, осторожно выпуская меня из своих объятий. Я все еще смотрела на него — но уже не видела, полностью сосредоточившись на стоящем перед моими глазами заклятии.

— Отойди, пожалуйста, — тихо прошептала я, чувствуя, что формула в моем сознании начинает медленно оживать. Оборотень бесшумно отступил в сторону, а я незряче повернулась лицом в сторону Фьерр-Эллинна и быстро опустилась на колени.

Я, конечно, не двадцать пять триединых, но все же… Мои пальцы медленно погрузились в землю, словно в мягкое масло. Строки заклинания теперь всплывали в сознании одна за другой, заставляя почву под моими руками чутко реагировать на каждое прикосновение. Сейчас я смогла бы, кажется, вылепить из нее все, что угодно — хоть горы, хоть овраги. Но как вылепить именно то, что мне нужно — как вылепить именно тропу? Этого в книге не было. Я снова погрузила пальцы в грунт — и вновь почувствовала отчетливую ответную реакцию. Словно кошка, неожиданно подумала я, ласковая мурлычущая кошка, выгибающая спинку дугой под дружеской рукой хозяина. Эта мысль вдруг показалась мне довольно удачной. Я сосредоточилась на образе домашней мурлыки — и медленно, словно поглаживая, провела ладонью по земле в направлении внутренней границы Топи. Под ногами послышался глухой неясный гул. Тропа ощутимо вздрогнула под моими пальцами — и приподнялась.

Словно сквозь толстый слой ваты до меня теперь доносились удивленные голоса моих спутников, но кто из них говорил, и о чем… Сейчас для меня существовала только земная твердь. Мне казалось, я сама сейчас была ею. Созданная моим воображением фантасмагорическая кошка медленно выгибала спину под моей рукой — и из глубин трясины, в клубах расступающегося тумана, в сторону Фьерр-Эллинна на моих глазах восставала широкая твердая полоса земли — скользкая, мокрая, покрытая илом и водорослями, а местами и просто обычной, еще не успевшей сгнить, мокрой травой. Я все еще продолжала шептать заклинание, строку за строкой. Оно оказалось не только длинным, но еще и довольно сложным. Каким-то дальним уголком сознания я при этом отмечала, что грохот и гул под землей теперь медленно удаляются от нас по направлению к Фьерр-Эллинну, постепенно затихая где-то вдали, за пеленой тумана.

Наконец, формула завершилась. Тропа под нашими ногами в последний раз слабо вздрогнула — и замерла.

— Ну, ты даешь!.. — громко и восхищенно прокомментировал за моей спиной Грейн. — Просто нет слов…

Видимо, на этом словарный запас обычно словоохотливого оборотня, действительно, иссяк, потому что он умолк, и теперь до меня донеслись приглушенные возгласы и других моих спутников.

— Хорошая киска… — пробормотала я тихо, разрывая, наконец, связь с созданным моим воображением образом. И, усмехнувшись собственным мыслям, ласково похлопала напоследок по земле рукой.

А уже в следующее мгновение на меня вдруг накатила такая слабость, что я покачнулась — и тут же тряпичной куклой безвольно растянулась на земле. Туман теперь снова подступил ко мне вплотную, обволакивая сознание плотным серым покрывалом. Сквозь его пелену я пока еще различала чьи-то голоса, настойчиво зовущие меня по имени, но уже не могла произнести в ответ ни звука. Последнее, что я успела почувствовать — это чьи-то сильные и надежные руки, бережно подхватывающие меня с земли, и тут же провалилась в глубокий темный колодец беспамятства.

144